Сайгаки и биологические основы их промысла

Из архива

Несмотря на то, что охота на сайгаков была запрещена с 1919 года, численность этой антилопы продолжала падать еще примерно 10 лет, а область распространения сокращаться. Это объяснялось общей малой численностью оставшихся животных, суровыми зимами конца 20-х годов, множеством волков и браконьерством. В результате, к началу 30-х годов на всем протяжении от Калмыкии до Казахстана, Западного Китая и Монголии обитало вряд ли более нескольких сотен сайгаков. Животное исчезало, и стоял вопрос о том, чтобы сберечь его как редкий и интересный памятник природы.

Однако древний и, как тогда считали, вымирающий вид оказался крайне стойким. Начиная с середины 30-х годов, сайга стала восстанавливаться с исключительной быстротой. В первые годы после Великой Отечественной войны численность сайгаков в Казахстане достигла уровня, отмечавшегося сто лет тому назад; в десятки раз возросла численность этого копытного в Калмыкии. В дальнейшем поголовье продолжало быстро расти; антилопы стали появляться там, где их не было с начала прошлого века. В настоящее время общая численность сайгаков на всем протяжении их ареала (площадью около 2,5 миллиона квадратных километров) составляет, примерно, 2 миллиона голов, из которых в азиатской части СССР обитает около полутора миллионов, а на правом берегу Волги — около пятисот тысяч. Мы не знаем другого примера, чтобы крупное животное восстановилось с такой быстротой. Что же произошло? Какие условия и биологические особенности позволили сайгакам так быстро возродиться?

Такими благоприятными условиями оказались коллективизация сельского хозяйства и связанный с ней переход кочевников к оседлости. Глухие участки полупустынь стали менее населены человеком, а в самих поселениях улучшились условия для охраны сайгаков. Вторая мировая война оторвала часть населения от своих обычных занятий; полупустынные районы стали меньше использоваться под пастбища домашнего скота, водопои оказались доступными диким животным. После войны усилилась борьба с волком — этим основным врагом антилоп; там, где число волков резко снизилось, особенно быстро шло восстановление поголовья сайгаков. На правом берегу Волги, например, где волка сейчас почти нет, плотность населения сайгаков в 4 раза выше, чем в других районах.

Однако все эти условия сами по себе не могли бы предопределить быстрого роста поголовья сайгаков, если бы этот вид не обладал большой плодовитостью. Две трети самок сайги приносят двух детенышей ежегодно. При этом самки впервые спариваются уже в возрасте 7—8 месяцев. Самцы впервые участвуют в гоне в возрасте 20 месяцев. Такая ранняя половозрелость самок — редчайшее явление у копытных, результатом чего и оказывается быстрое увеличение поголовья. Интересно, что родится у сайгаков равное количество самцов и самок.

Зимой, после гона (который бывает в ноябре-декабре), истощенные гоном и драками взрослые самцы гибнут в большом числе. Эта гибель бывает настолько велика, что к весне взрослые самцы составляют всего 10 — 15% общего поголовья, а после суровых зим — всего 3—5%. Однако это не мешает стаду быстро восстанавливать свою численность, поскольку сайгаки полигамы, т. е. один самец оплодотворяет 5 —15 (до 40) самок.

Снежные бураны зимой, гололед и летние засухи губительны для сайгаков. Но эти бедствия очень редко охватывают одновременно большие территории. Антилопы же отличаются исключительной подвижностью — они вечно кочуют в поисках лучших условий. Быстроногие и выносливые сайгаки легко уходят от засух и снегов. Даже в том случае, если стихийные бедствия захватывают десятки тысяч квадратных километров (как то было, например, в зиму 1949/50 г.), много сайгаков откочевывает, теряя не более половины своего поголовья, причем 90% из них оказываются самцы. Поэтому уже через год, из-за ранней половой зрелости самок и полигамии, сайга удваивает поголовье.

Таким образом, особенности биологии размножения в сочетании с исключительной подвижностью определяют своеобразие динамики численности вида.

Те же биологические особенности — быстрое размножение и высокая подвижность — должны быть заложены в основу организации рационального промысла сайги. Плодовитость и небольшая смертность позволяют ежегодно добывать до 25—30% общего поголовья сайгаков. С учетом же полигамии и большой естественной гибели самцов последние могут составлять до двух третей всех дооываемых животных. В ряде мест, например в Калмыкии, где численность сайгаков особенно велика и нет волка, в нормальные годы молено добывать до 35% учтенного поголовья.

Промысел следует начинать в августе и заканчивать к декабрю, т. е. после окончания периода кормления молодых самками и до начала гона. Помня историю истребления сайгаков, продлевать сроки охоты на них не следует.

Сайгаки — ценное промысловое животное, по своей численности занимающее первое место среди диких копытных СССР. Сейчас сайгак стал важнейшим промысловым объектом. В 1956 г. только на правом берегу Волги было добыто 106 тысяч голов, в 1957 году — 128 тысяч. Средний вес туши (мяса с костями) достигает 20 кг. Это значит, что страна получает ежегодно более 2 500 тонн сайгачьего мяса и почти миллион дециметров хрома. Ценные (как лекарственное сырье) рога идут на экспорт. Зная эти цифры, следует оценивать и общее экономическое значение сайгаков.

В местах обитания сайги нередко можно слышать, что она вредна. В подтверждение приводятся частые случаи потравы ею зеленых хлебов и посевов многолетних трав. Однако сайгаки, как полупустынные животные, не идут в глубь зоны полеводства, они бывают на полях только в годы засух, и урон, который они наносят полям, во много раз окупается той пользой, которую получает народное хозяйство от промысла этого животного. Этот урон может быть еще более снижен постройкой водопоев, где сайгаки могли бы спокойно утолять жажду.

В еще большей мере сказанное относится к вопросу о конкуренции сайгаков и овец на естественных пастбищах. Коэффициент использования овцеводами пастбищ в Казахстане и Калмыкии покуда очень мал. Притом значительная доля кормовых растений антилоп овцами не поедается. Из-за большой подвижности сайги интенсивность использования ею пастбищ невелика. Поэтому следует считать, что в настоящее время сайгаки в ощутимую конкуренцию с домашними животными не вступают.

Более остро стоит вопрос об эпизоотологическом значении сайгаков, так как их широкие кочевки могут способствовать распространению такого заболевания домашних животных, как ящур. Однако во всех известных случаях сайгаки заражались ящуром от домашних животных и, следовательно, должный ветеринарный надзор за домашним скотом будет наиболее действенным и правильным путем оздоровления животных. Совершенно очевидно, что степень вреда сайгаков чаще всего бывает сильно преувеличена.

Начавшийся с 1956 г. промысел сайгаков Астраханским промхозом ведется преимущественно ночью с фарой; бригада охотников добывает за одну ночь 100 и более голов. В связи с этим некоторые охотники в своих письмах возмущаются «массовым избиением животных способом, не имеющим ничего общего с охотой». Последнее, конечно, справедливо; промысел сайгаков — это не охота, но добыть 100—150 тысяч голов за 4 месяца иными способами в настоящее время нельзя. Никакой спортивной охоты при таком огромном количестве добываемых животных быть не может. К этому следует добавить, что массовый отстрел сайгаков из нарезного оружия на равнинах, где держатся эти антилопы, не может быть разрешен как крайне опасный для человека. К тому же мощная фара и стрельба картечью на близкие расстояния почти исключают возможность ухода подранков и позволяют вести выборочный отстрел.

Благодаря исследованиям советских ученых — А. А. Слудского, Т. А. Адольфа, Е. П. Васенко, Н. В. Ракова и других, а также работам лаборатории по изучению сайгака нам стали известны основные черты биологии этого интересного вида копытных. Следует усилить охрану сайгаков, проводить более решительную борьбу с бродячими собаками, особенно в местах массового окота. Постройка открытых водопоев сократит кочевки сайгаков и предохранит посевы от потрав.

А. БАННИКОВ, доктор биологических наук