Использование материалов сайта возможно при размещении активной ссылки
   © 2009 - 2022. Охота, рыбалка, природа - Информационный портал
ЛОВЧИЙ
   И. Бунин
   В людской избе, на большой печи, в сумраке зиму и лето лежал Леонтий, длинный и невероятно худой, заросший седой щетиной бороды, бывший бабушкин повар. В летние дни в людской часто бывало пусто, один Леонтий лежал на печи. На столе были прикрыты рядном черные хлебы. Я приходил, садился на лавку, отламывал корку, солил и ел. А Леонтий лежал и говорил:

     - Да, барчук, не всегда я так лежал, мусором голову пересыпал. Не всегда и поваром был. Я у вашего дедушки по бабушке, у Петра Алексеича Чамадурова, ловчим был, стаей правил.
- Стаей собак?
- Так точно. Не телят же! Был сперва простым доезжачим, борзых, значит, вел, а вследствие времени ловчим стал. А ведь это вам не книжку прочесть, тут даже простого русака оследить и то надо уметь. Вот  хоть взять охотничий подклик - тут не одно хайло нужно! Тут кураж нужен. А я, бывало, как наддам: "О, гой!" - так весь лес дрогнет! Опричь того был дедушка ваш охотник смертный, завзятый,- ему угодить не всякий мог. Была у него заветная наложница, девка именем Малашка,- я потом расскажу вам  как-нибудь, как я из-за   нее   погиб,   попал под страшный сюркуп ... Уж как он людей своих терзал, до чего неприступен был! А эта Малашка просто веревки из него вила, он за нежное ее притворство на все был готов... "Она мне, Леонтий, милее всех на свете!" Так прямо и говаривал мне. Я ему в ответ, что не может того быть, что, мол, это вы только замысловато  шутить изволите,  а он  мне еще тверже того:  "Ну, не шучу, и ты изволь слушать меня с примечанием". Ну, а я все противных мыслей был, все думал про себя: "Погодите, погодите, сударь, покажет она вам себя в некий срок! Ведь на сусле пива не узнаешь, ведь сейчас-то она пока девчонка, а вот как станет в лета входить..." Они же, между тем, в даль свои мечты не простирали: мол, когда-то еще это будет! Мы такое заведение имели - после осенних охот был у нас завсегда большой публичный стол. Так что же вы думаете? Они эту девку с гостями сажали! Ну, а после Малашки насчет охоты с ума сходили, и охоту держали мы истинно знаменитую. Так собаку любить, как дедушка любили, никто во всей вселенной не мог. Они всякую охоту обожали,- и ла шас о леврье и о шьен куран (охота с борзыми и гончими, фр.), иной раз интересовались даже и мокрой, а весной по брызгам...

- Какой мокрой?
- А всякой, значит, болотной. И каких только собак у нас не было! Были пойнтеры, были сеттеры, были легавые, а борзым и гончим и счет потеряешь,- их за усадьбой целый стан у нас стоял. Ну и я гончих и борзых любил, может, не меньше дедушки. 'Из того и холостой на век остался, не увлекался самыми первыми красавицами. Да и некогда было, круглый год только стая на уме. Да и что эти красавицы, барчук! Все, как говорится, на один и тот же вкус, подобно курице,- что черный, что белый хохол. Все эти пойнтеры, сеттеры, легавые мне были ни по чем, ружья я и не знал. Бывало, спросит дедушка: "Ну, как, Леонтий, на твой взгляд моя новая легавая?". "Хороша,- скажешь,- сударь. Стоит мертво, подает отлично". Они опять изволят ко мне приставать: "Нет, ты скажи мне, пожалуй, хорошенько, что ты точно думаешь?" "Да что ж,- говорю,- могу я точно думать? Не возьмите во гнев: не могу я ни пойнтера, ни сеттера, ни легавую любить, из какого гнезда они ни будь".
- Как из гнезда?
- А это всегда так, сударь, говорилось: из дурного гнезда собака, из хорошего гнезда собака... из какой фамилии, значит.
- А как еще говорилось?
- Да мало ли как. Теперь так уж не могут говорить.
- Ну скажи что-нибудь,
- Да что ж не к делу говорить?   Это подобно тому, как песню петь некстати. Вот была, к примеру сказать, самая главная  песня у  нас - лучше этой  песни,  на  мой  сгад,  на свете нет, а петь ее надо было тоже ко времени. Это была самая наша задушевная: "Выпьем, други, на крови!" Эту песню, сударь, пели на добыче:
    Выпьем, други, на крови!

    И вот уж истинно картина была: лежит на поляне взятый зверь, кровяной, гордый, уж с пленкой на глазах, с закушенным языком, а округ него целой ассамблеей охотники - вдаришь в рог и грянут все хором: "Выпьем, други, на крови!" И вот какое дивное дело бывало, почесть, всегда: как нарочно о ту пору солнце выглядывало! То все дождь сеет, а тут как раз стихнет, разойдется мгла, засинеет в небе и солнце глянет: весь мокрый лес озарит, согреет, сделает такой апофеоз - во век не забудешь! А дедушка стоит во всем своем охотницком наряде замечательнее всех, с чаркой в руке, а возле них - их самый главный фаворит Победим...
- Это его борзой кобель?
- Так точно-с.
- Так ведь ты как-то говорил, что Победим уж старый был?
- Что ж что старый! Прямо герой был даже и в ту пору! Он
раз в одно поле...
- Это значит сразу?
- Никак нет. За один день, лучше сказать, за одно полевание. Он за этот день взял целых пятерых лобанов! Был из себя приземистый, брудастый, иначе, сказать усатый, и мастью муругий,- вроде как черный, только с красниной,- лапы стойкие, в локотках с кривизной немножко, а уж про грудь и говорить нечего:  Еруслан! И весь в цапинах и хватках - волки не разпятнали. Мы его на Бушуя у князя выменяли, молодым еще, он тогда еще не опсовел, как следует, а уж видно было, что из него будет. А Бушуй, хоть и знаменит был, да уж стал на балалайке поигрывать...

- Как это на балалайке?
- Паршиветь с годами стал.  Сядет - и  ну лапой   бить по бокам, по ушам!
--А что значит ".не опсовел"?
- А это всегда так говорится про молодого кобеля, значит, еще не стал настоящим псом. Да и про суку тоже: молода, мол, еще не опсовела. Это как про зверя. Говорят про волка: прибылой, значит, молодой, а если старый, то это в просторечии лобан, матерый. Если же взять, к примеру, зайца, так он бывает, во-первых, февральский, настовик...

- Почему "настовик"?
- По той причине, что о ту пору  снег уж крепко занастел, коркой, настом покрылся, а он любит по этому насту жировать, иначе сказать, играть, петли делать. Вон лисица, та любит мышковать, мышей по полю промышлять, вроде как дворовая сучка по полю за ними мышкует, сычует,- ведь сычи и совы тоже за ними охотятся,- а заяц, он только с жиру играет, жирует. И это настовик называется, а старый русак, он голубой: он уж, значит, выцвел, серую шерстку спустил.
- Ну, хорошо, а как же это Победим в одно поле пять лобанов взял?
- А так взял. Очень лют был. И характера   самодурного, угрюмого.  Пока не разровнялась охота,   идет   будто   скучный, равнодушный. Он от свор, от стаи всегда одиночкой ходил, беспременно возле дедушки, и все будто чтой-то думает, хмурится, никуда не спешит. Да и дома такой же. Бывало, кричишь на корму: "Отрыщь!" - чтобы, значит, не кидались собаки, не вовремя к корму, а он и не слушает - стоит отвернувшись,
сам, мол, знаю время. Кричишь наконец того: "Надбруц!" - значит, разрешаешь на корыто с запаркой кинуться - он опять не спешит, подходит будто нехотя, я уж тут не стой другая собака возле него близко: так рыкнет да оскалится, что дай бог ноги унести! Вот я и говорю: все, бывало, сам по себе ходил, возле дедушки. И умен до того, что только не говорит:  будто и не смотрит, а всякий дедушкин взгляд видит, знает и от его стремени, пока работы нету, ни на шаг. А уж это, по охотницким замечаниям, много значит. Так и говорится: умница собака, от стремени без дела ни на пядь.

- А еще какие у вас знаменитые кобели были?
- Борзые то есть?  Был Будило,  Карай, Вопило, Пылай...
Были сучки отменные, чистопсовые,  все больше  красно-пегие: Вьюга была, Стрелка, Заира... Эта Заира воейковскую Ласку, с ушей обрывала!
..  Перегоняла?
- Так точно.
- У ней шипец хорош  был?
- Не кстати, сударь, говорите. Слыхали звон, да не знаете, где он.  Шипец, а попросту говоря, пасть, это только   у   зверя бывает. Это как всякий хвост поленом называется, а лисий - трубой. "Хвост" - не охотницкое слово.

- А лисий след - нарыск?
- Не нарыск, а нарыск,- тут надо на "на". Она рыскает, вот и выходит нарыск.
- А где ее ждут? На лазу?
- И опять ни к чему вы говорите. Тут опять на "зу" надо упирать - на лазу - а главное, это не лисицу, а волка ждут на лазу, там, значит, где он вылезает, да и то не всегда - мало ли где его ждут! И что ж это вы все меня сбиваете, слова не даете сказать? Вот я уж и забыл, о чем была речь.
- Ты про Победима хотел  рассказать.
- Ну да, а вы все сбиваете. Вот я и говорю: приказал раз дедушка большой охоте быть. Раз говорят мне: "Знаешь, Леонтий,   я даже ночь вчерась не спал, упражнен будучи с самой ужины  воображением   насчет   наших  охот.  Разбился  в  идеях, куда ж нам на полеванье итить? Надоели мне наши скаредные места. Конечно, легче в безделицах упражняться, нежели в делах изрядных, одначе это не мой вкус. Будем брать поле в Верховье".   "Уж    очень,- говорю,- непролазные    места,   сударь".

"Тем лутче,- говорят,- молчи   и слушай  мое готовое. Потом, после ужины..."
- После ужина?
- Это теперь так выражаются, а   мы говорили по-своему, цо-старому. Ну так вот" дали после ужины повторительный приказ камердинеру, чтобы как можно скорей кофий им нарани подали. Опочивать изволили рано, по разговорам со мной вскорости к себе ретировались, поутру же были изрядно строг, все вполслова приказывал. Чем свет опять меня зовут. "Леонтий,-говорят,- повторяю тебе: мы нынешний год срамимся до девятой пуговицы, большой охотой все манкируем, с поля иной раз уходим, не видав ни шерстинки". Я отвечаю, что, мол, не наша в том вина, время все стояло теплое,--всякая зверь хоронилась, не в рыску была…
- На "ку" надо упирать?
- Так точно. Значит, не рыскала. Ездили, говорю, раза два по белотропу...
- Это по первой пороше?
- Ах, сударь, замучили вы меня! Ну, конечно,.так. Ездили, говорю, по белотропу, а он под копытом таял - разве это охота?

Все перемычки, изгарь, сырая прохолодь... Вот теперь другое дело, и зверь уж вылез как следует...
- Откуда вылез?
- Из лесу. Это когда он позднюю осень почует и в лесу больше не хоронится, а в поле выходит. Опять же, говорю,  и Победим хворал, а мы все на Катая надеялись, с ним роль хотели разыграть. Дедушка тогда только что выменяли у Рудина на Резвую этого Катая и увлекались, понятно. Катая, говорю, нельзя покорить, собака ладная и с ногами, работает правильно, да разве Победнму чета?
- А какой Катай был? Черно-пегий, красно-пегий или полово-пегий? Брудастый?
- Ишь, как вы навострились, сударь! А спроси вас, какой такой полово-пегий, ан и не знаете.
- Нет, знаю. Белый-в жёлтых пятнах.
- Правильно-с. А брудастый?
- Ты это уже говорил. Усатый.
- Опять верно. А подуздый?
- А это когда нижняя челюсть маленькая.
- В аккурат верно. А Катай был. черно-пегий и брудастый.

Ну, хорошо, только опять мы с вами с дороги сбились, надо вам досказать про Победима. Вышли, в тот день дедушка на крыльцо раным-рано, огляделись, ну, говорят,, с богом, на-конь! Двинулись мы всем нашим многолюдством, прошли по венцу нашей горы, выровнялись на  простор, поднялись дедушка   на   своем буланом на темя и приказали зачинаться полю...
- На какое темя?
- Ах, царица небесная! Ну как это сказать? На возвышенное место, попросту говоря... Шли сперва по мелочам, по мелкому, значит, кустарнику,  потом свалились в луга к лесу, перешиб я луга рысью и стал подвывать. Только отголосу не слышу никакого, верно, думаю, они на добыче. Выскочила было лисица, да скатилась в овраги и сразу покорилась, ушла в свое нырище, не стали мы "на нее и время терять; Потом подбзрил я русака, хлопнул арапельником - заложились за ним Стрелка с Закрой по грани, сладились...

-По грани? Это по рубежу, значит?
- По меже, по рубежу... Спеют, спеют...
- Настигают?
- Понятное дело. Спеют за ним почесть ухо в ухо, только стал он вдруг отрастать 6т них...
- Как это отрастать?
- Уходить, сударь, уходить. Да Заира не глупей его была - наддала маленько, сбила его с грани и покатилась вместе с ним, а тут стая и накрыла их. Дедушка кричит; "Прими! - а я уже давно принял…

- Заколол?
- Конечно; заколол, да кто ж так-то говорит? Приказная строка какая-нибудь! Да не в том дело, сударь, я все это к тому, что окромя этих пустяков, ничего мы в тот первый день не сделали до самого вечера. Ввечеру встретили охоту Рудина, сбили обе стай в одну и пошли к нему на наслег, подвалили к усадьбе...
- На ночлег?
-    На' наслег, сударь, на наслег. А у Руднна...
     Но мне, как это часто бывает с детьми, вдруг становилось скучно, хотелось в сад, на пруд. Я начинал вертеться, уже плохо слушал, что было у Рудина, и, наконец, под каким-нибудь предлогом ускользал из избы, пообещав Леонтию прийти дослушать его завтра. И Леонтий опять оставался один в сумраке на печи, в пустой избе, со своими думами о временах дедушки.

   Источник: "Охотничьи просторы", избранные рассказы, 1957

Птицы
Природа утром
Охота на утку
Животные
Главная >> Литература >> И.Бунин. Ловчий
охота на волка
                                                                                            
Литература об охоте, природе, рассказы

1. М.М.Пришвин. Лисичкин хлеб
2. Г.Успенский. Охотники (стих.)
3. М.М.Пришвин. Дружба
4. М.М.Пришвин. Старший судья
5. Не считайте своих лет
6. За радостью ...
7. М.Зайцев. Мерген
8. К.Гусев. Непутевая собака
9. И.С.Тургенев. Собака
10. Д.Бутенко. На кабана
11. Е.Пермитин. Ника Козляткин
12. О.Волков. В лесах
13. И.Панфилов. Под соснами
14. Б.Протасов. Первоосенники
15. П.Осипов. Поединок
16. А.Марин. По чернотропу
17. В.Казанский. Цена рыси
18. Н.Смирнов. Первое ружье
19. Б.Полевой. Последний день Матвея Кузьмина
20. А.Шахов, Первая пороша
21. А.Куприн, Вальдшнепы
22. И.Бунин. Ловчий
23. В.Герман. Три сестры
24. Вл.Архангельский. Сердце охотника
25. Н.Смирнов.  Поздняя осень
26. В.Белоцерковский. Впервые за лосем
27. П.П.Гавриленко. Счастливый день
28. И.С.Тургенев. Бежин луг (Записки охотника)
ПОИСК ПО САЙТУ:

  Главная
  Литература
  Законы
  Оружие, снаряжение
  Охотничьи собаки
  Охотничьи животные
  Охота
  Рыбалка
  Грибы
  Кулинария
  Фото, видео
  Юмор
  Контакты


                                                                                              
сосновая ветка

  Новости охоты, рыбалки. Реклама 
березовые ветки
животные, природа
лес, природа